И тут, как бы по запланированному сценарию, встал Федя по кличке Шрам, правая рука Игната, со шрамом от ножа на щеке, который он получил в колонии, и сказал:

– Братва, я считаю, что у нас только один лидер. Это Игнат. Только он может повести всех нас вперед и сохранить все то, что мы сейчас имеем. Давайте голосовать!

– Погоди, – перебил его Макар. – Как это вы так ставите вопрос? А как же Глеб? Я прекрасно понимаю ваши чувства. Вы уважаете своего лидера. Но мы тоже любим и уважаем своего лидера, Глеба. Поэтому мы голосовать за Игната не будем. Мы поддерживаем Глеба.

– Слушай, братва, – сказал Игнат, – давайте сделаем так. Как у парламента, у депутатов, – тайное голосование. Я понимаю, что в открытую каждый будет голосовать за своего лидера. А тайное голосование – тут все будет по-честному. Кто за тайное?

Почти все подняли руки. Но Глеб не волновался. Он прекрасно знал, что это будет лучшая проверка. Люди Игната не имели контактов с его людьми, поэтому никто на сторону Игната не перейдет. А поскольку общее количество было одинаковым…

Голосование состоялось через несколько минут. Человек Игната вначале позвал ребят из машины Глеба. Свернув записки, все бросили их в небольшую миску, которую принесли из кухни. Потом записки были раскрыты. И тут ничего неожиданного не обнаружилось. Соотношение голосов было пятьдесят на пятьдесят.

Люди Игната проголосовали за Игната, а люди Глеба – за Глеба. Так что с выборами ничего не получилось. Четверо парней Глеба тут же вышли на улицу.

Игнат понял, что допустил ошибку, предложив тайное голосование.

– Нет, ребята, так не пойдет. Двух лидеров быть не может. У нас слишком принципиальные расхождения. Я ничего не могу сказать про него плохого. Он живет своей жизнью, а я – своей. Но в данный момент я считаю, что только моя позиция, моя постановка тем, причем конкретных, может привести к нормальной жизни.

– Ладно, кончай канитель! – оборвал его Макар. – Ты все время вокруг одного и того же ходишь – я, я, я! Сколько можно? Знаешь, что такое я? Головка от… – хотел было продолжить Макар, но почувствовал, что зашел слишком далеко. Глаза Игната уже пылали гневом. – Давай сделаем так, братва, – предложил Макар. – Сначала похороним Костю и Егора, а потом трезво и спокойно решим, как нам жить дальше. Если нужно – посоветуемся с людьми опытными.

– С какими еще людьми? – вылупился Игнат.

– Да с тем же Пашей Цирулем, который вчера у нас был.

– Да, Паша в таких ситуациях толк знает! – кивнул Игнат. – Да, – он посмотрел в сторону Глеба, – насколько мне известно, именно ты последним видел Егора, ты ему деньги повез, которые передал тебе Константин.

– Ты что, предъяву мне готовишь? – возмутился Глеб. – На меня Егора хочешь повесить?!

– Что ты, братан! И мысли такой не было! Просто я хочу спросить, где наши деньги? Где наши лавэ?

– Деньги? Они в надежном месте, – соврал Глеб. Он понял, что денег у Игната нет, и знал, что для него это единственная зацепка.

– Погоди, – заволновались все, – как это в надежном месте? Почему мы про это надежное место не знаем? Почему деньги должны принадлежать тебе? Там ровно пятьдесят процентов наши!

– Братва, – Глеб вышел на середину зала. – Мы все прекрасно знаем, что, когда Костя создавал единую команду, все вы вошли на правах учредителей, пайщиков. Каждый из вас имеет равную долю. Естественно, командиры имеют чуть больше, за что вы голосовали… Так что все будет учтено, никого не обидим…

Глава 3

ПОХОРОНЫ АВТОРИТЕТА

Москва, 12 декабря 1994 года, Митинское кладбище

Похороны Кости Черного состоялись через два дня после его загадочного убийства. За это время из Ниццы прилетела его гражданская жена Анжела вместе с Ольгой, женой Глеба.

Похоронная команда, образованная из членов группировки, выполнила свою задачу превосходно. Было выбрано лучшее место для захоронения Константина.

В частной фирме купили престижный американский гроб стоимостью около десяти тысяч долларов. Кладбищенская бригада сразу же после захоронения должна была поставить памятник. Макет его был полностью готов.

Работники кладбища, не раз хоронившие уголовных авторитетов, прекрасно понимали, кто их клиенты, поэтому относились к ним с должным уважением, рассчитывая, естественно, на большие чаевые.

На похоронах было не так уж много народу. Помимо членов группировки, друзей, приехали вор в законе Паша Цируль, Коля Ястреб, Болт и еще несколько уголовных авторитетов, с кем был знаком покойный.

Глеб сразу обратил внимание, что на похоронах присутствуют и оперативники. Многие из них не скрывались – снимали всех присутствующих на видеокамеру. Для Глеба это показалось странным. Неужели у МУРа, РУОПа и других спецслужб существует традиция снимать похороны авторитетов? Вероятно, так они фиксируют новые лица, принадлежащие к тем или иным группировкам.

Вся церемония заняла не более тридцати минут. Сначала отпевание в небольшой церквушке, расположенной рядом с кладбищем, затем перед могилой, усыпанной цветами, несколько слов сказал Игнат, затем Глеб и, наконец, Паша Цируль. Гроб с телом Константина был опущен в могилу.

После похорон должны были состояться поминки. Они были организованы в небольшом ресторанчике, находившемся недалеко от кладбища. Там Глеб и хотел поговорить с Пашей Цирулем о ситуации, сложившейся в группировке.

Когда все гости расселись за столом и не спеша стали закусывать, Глеб повел разговор с Цирулем.

– Павел Васильевич, – обратился он к Паше, – я давно хотел с вами поговорить…

– Слушаю тебя внимательно, – ответил Паша.

– У нас сложилась такая ситуация… Могут возникнуть проблемы, особенно по линии Игната.

– Да, – кивнул Паша. – Такая ситуация – не новость. Война, возникающая между бригадами внутри структур, – к сожалению, на сегодняшний день достаточно конкретное явление. Чем я могу тебе помочь? Ты же сам понимаешь. В конце концов, вы не маленькие. Я что – буду говорить: Игнат, ты не трогай Глеба, а Глеб не тронет тебя?

– Нет, Павел Васильевич, проблема не в том. У нас есть общак. Кое-какие деньги, оставленные на черный день покойным Константином. Если мы эти деньги перевезем в ваш общак?..

– Какой общак? – переспросил Паша.

– Ну, вы же держите общак славянских группировок.

– Допустим. А вы-то какое отношение к этому имеете?

– Мы – никакого и ни на что не претендуем. Мы просто хотим, чтобы наши лавэ лежали отдельно от других, чтоб вы просто хранили наши деньги. Это для нас, Павел Васильевич, форма гарантии, что мы будем живы и бригада не распадется, что нас не постреляют враги и конкуренты.

– Так в чем все-таки смысл?

– Если мы привезем эти деньги вместе с Игнатом и скажем, что выдать их вы можете только при одновременном присутствии меня и Игната. Тогда Игнат не будет заинтересован в нашей ликвидации.

– А если, – продолжил Цируль, – тебя подстрелит чужой киллер или ты попадешь в автокатастрофу? Тогда что?

– Тогда, конечно, дело другое. Но меня может подставить тот же Игнат.

– А не проще ли вам поделить деньги и разбежаться в разные стороны? Никто никому ничего не будет должен!

– Это, конечно, можно. Но дело в том, что тогда Игнат будет охотиться за нашей долей. Деньги-то немалые.

– Кстати, сколько у вас лавэ? – поинтересовался Паша.

– Около десяти миллионов, – ответил Глеб и добавил: – Баксов.

– Ясно, что не деревянных, – улыбнулся Паша. – Действительно, деньги немалые. Знаешь что, давай сделаем так. Привози деньги. Знаешь, где я живу?

– Нет.

Цируль достал из кармана авторучку и на салфетке, лежавшей на столе, начал чертить план, как лучше подъехать к его коттеджу.

– Приезжай ко мне через пару дней, завози свое лавэ. Хочешь, приезжай с Игнатом, хочешь – один, мне все равно.

Расчет Глеба был совершенно правильным. Если он положит деньги к Паше Цирулю, естественно, ни Игнат, ни другой авторитет не рискнет ехать отбивать их у самого Паши. Это было бы самоубийством. Никто на такое не пойдет, даже самый отъявленный беспредельщик.